— Потому что могу, — просто ответил он.

Я пыталась взглядом прожечь в нём дыру.

— А, спасибо, тогда всё в порядке, мне не о чем беспокоиться.

— Я не говорил, что тебе не о чем беспокоиться. Я сказал, что не причиню тебе вреда, — коварная усмешка заиграла на его безупречном лице. — Знаешь, как легко я могу сделать тебя своей? Как всего несколько слов могут заставить тебя забыть о его существовании?

Мой пульс участился.

— Ты не посмеешь.

Он ничего не ответил. Вместо этого он взял прядку моих волос и накрутил на палец.

— Когда мы с тобой последний раз оставались одни, как сейчас?

— Не слишком давно, — он сильнее придавил меня своим телом к двери, и я ахнула.

— Отвечай искренне, — произнёс он своим особенным подчиняющим волю голосом.

— Двадцать семь часов назад, — слова сорвались с моих губ, выдавая меня с головой. Я считала часы.

Он улыбнулся, довольный моим ответом.

— Это было не так сложно, правда?

— Нет. Мы играем в «21 вопрос»?

— А ты хочешь сыграть? — в его взгляде промелькнуло нечто зловещее.

— Нет, — я не могла воздержаться от ответов на вопросы и ненавидела его за это. — Утром ты об этом пожалеешь.

Он снова улыбнулся.

— Я так не думаю, ангел.

Моё сердце застучало на бешеной скорости, кровь разогналась по венам. И он тоже это заметил. Он знал, что я в панике: видел, слышал, чувствовал — и наслаждался этим.

— Настоящая эйфория, — он закрыл глаза на секунду, как будто бы вдыхая наркотик, а затем вновь посмотрел в мои глаза, полные ужаса. Наклонив голову вбок, он нежно провёл костяшками по моей щеке. — Ты скучала по этому?

— Да, — мгновенно ответила я и мысленно ударила себе по голове. Я не могла заставить себя молчать, не вываливать правду. Язык буквально отказывался выдавать ложь. — Доминик, пожалуйся, убери внушение. Это с самого начала была очень плохая идея.

— Разве?

— Ужасная, — ответила я, хоть и не совсем понимала, зачем он вообще это начал. — Ты не такой.

— К сожалению, ты слишком настойчиво отказываешь себе в любых удовольствиях, связанных со мной, и, как следствие, отказываешь мне, — его глаза потемнели, превратившись в два сверкающих оникса. — И поверь мне, ангел, я не готов отказывать себе в чём-либо. И особенно в удовольствиях.

— Так не отказывай, — я проглотила застрявший в горле ком. — Иди и найди себе удовольствие, которое тебя устроит, только меня не трогай!

— Ты правда этого хочешь?

— Нет, — зажмурилась. Ненавижу свой чёртов рот.

— Почему ты продолжаешь врать самой себе?

— Потому что у меня это хорошо получается и так я могу избегать всего, что боюсь, — я серьёзно не могу остановиться.

— Ты боишься меня? — спросил он с внезапно проснувшимся любопытством.