— Вот что я тебе скажу, ангел, — его хриплый голос вызвал мурашки по коже. — Если ты искренне хочешь, чтобы я остановился… Если ты не желаешь меня так же сильно, как я тебя, то тебе достаточно сказать это вслух. Скажи, что не хочешь этого, и я отпущу тебя.

Мозг кричал мне произнести грёбаные слова, но рот отказывался лгать. Моё тело хотело его, как пустыня — дождя, как одинокое сердце — любви. Каждая клеточка во мне желала, чтобы он укусил меня.

— Что и требовалось доказать, — на его губах заиграла улыбка победителя.

— Я ненавижу тебя сейчас.

— Но скоро полюбишь вновь, — его пальцы нырнули в мои волосы, обхватив затылок, пока он сам наклонялся ртом к моей шее. Его губы мазнули по моей коже, раскрываясь.

Я забыла, как дышать, погрузившись в ощущения, когда его клыки царапнули чувствительное местечко под ухом.

В ту же минуту, как эти клыки вонзились в мою кожу, всё моё тело сжалось, а затем взорвалось, как горящая комета в небе. Чистый экстаз захлестнул мою кровь, меня охватила нужда, с каждой волной умоляя о большем. Я хотела обхватить руками его шею, притянуть его ближе к себе, чтобы он не мог отстраниться, — чтобы убедиться, что он никогда не остановится, — но не могла пошевелить и пальцем, даже в том направлении, куда стремилось моё тело.

Тяжело дыша, я вскрикнула, моё тело обмякло в его руках.

Он крепко держал меня, и мои глаза закатились сами собой. В моей голове не было ни переживаний, ни страхов, отравляющих сердце. Ничего не существовало, ничто не имело значения. Были только я, Доминик и несокрушимое блаженство, охватившее моё тело… всю меня.

Чем больше крови он пил, тем хуже я осознавала реальность, и вскоре совсем потеряла связь с ней. Мои колени подкосились, я едва ли могла стоять сама, и когда они совершенно ослабли, Доминик удержал меня в своих объятьях, прежде чем осторожно опуститься на пол вместе со мной.

Мои веки дрожали, пока я пыталась поднять их. Я хотела сказать ему, что со мной всё хорошо и он может взять больше, но язык приклеился к нёбу.

Доминик коснулся моего подбородка и приподнял так, чтобы я посмотрела на него. Остатки крови окрасили уголок его губ, переключая моё внимание с его глаз на его рот.

— Моя… кровь, — пробормотала неровным голосом, неспособная выговорить ничего из того, что мне на самом деле хотелось сказать.

Он вытер кровь, и его выражение лица полностью изменилось. Было что-то такое в его взгляде из-под полуприкрытых век… Открывающее то, что я никогда прежде в нём не замечала. Это было похоже на сожаление, но я была не в том состоянии, чтобы понять наверняка.

Я закрыла глаза, приготовившись погрузиться во тьму.

— Ангел, посмотри на меня, — произнёс Доминик, проводя большими пальцами по моим щекам. Он ещё не закончил со мной.

Заставив себя открыть глаза, я посмотрела на него.

— Ты была права в первый раз.

Я пыталась сосредоточиться на его глазах, на его словах, но комната вокруг вращалась, а в голове стоял радостный туман.

— В первую очередь я чудовище и всегда им буду, — он прокусил своё запястье, оставив небольшую ранку. Кровь потекла по его белоснежной коже, и он поспешил поднести её к моим губам.

Меня не нужно было заставлять, я сама тут же втянула его исцеляющую кровь.

— Меня никогда не коробило быть тем, кто я есть, добиваться желаемого и оставлять за собой одну только разруху. И, признаться, мне это даже нравилось, — его взгляд был направлен на мои губы, прижатые к его запястью, но такой расфокусированный, далёкий. — Однако внутри меня разгорается конфликт, когда дело доходит до тебя.

Краем оставшегося сознания я воспринимаю его слова. Не знаю, как мне на них реагировать, но они почему-то кажутся крайне важными, даже сокровенными. Доминик мягко убирает запястье от моего рта и большим пальцем вытирает кровь с моих губ.

— Почему? — спрашиваю, не дыша, и откидываю голову назад, к стене. Комната всё ещё вращается, и на мгновение мне это кажется безумно красивым, как будто я на космической орбите, но его слова тут же возвращают меня обратно на землю.

— Потому что я безнадёжно влюблён в тебя.

И всё остановилось в один миг. Вращающаяся комната, учащённое сердцебиение, вращение Земли вокруг солнца…

Что, чёрт подери, он только что сказал?

— И я боюсь, что это станет концом для меня, и не могу этого допустить, — он так тяжело сглотнул, словно эти слова застряли в его горле, не желая раскрывать правду. — Но я не могу отпустить это, пока не скажу вслух, хотя бы раз, чтобы ты услышала. Чтобы ты знала, что я не просто чудовище, но и мужчина, желающий признаться женщине в любви.

У меня в мозгах произошло короткое замыкание.

— Ты… любишь меня.