Только то, что я вновь чувствую себя живой.

Я развернулась к сёстрам, но они уже бежали прочь от меня и всей этой разрухи, бежали так, что пятки сверкали, и я позволила им уйти. У меня есть более важные обещания, которые нужно сдержать. Более опасные демоны, которых нужно одолеть. Мой взгляд блуждал по царящему вокруг хаосу, пока не нашёл цель — единственное, что сейчас имело значение.

Старый всемогущий ублюдок Энгель, убегающий в ужасе, как цыплёнок.

Я понеслась за ним, мои ноги едва касались земли, пока я пересекала поляну и дальше. Жёсткая земля безжалостно ударяла по стопам, пока я прокладывала свой путь через хаос, расталкивая одного Воскрешённого за другим, убирая их с дороги так, словно они были легче пёрышка. Всё вокруг перестало для меня существовать, кроме моей цели. Ничто больше не имело значения, кроме как поймать его.

За считанные секунды я оказалась позади Энгеля, варварски преследуя его, пока мои ноги отталкивались от земли на неестественной скорости. Воздух свистел в ушах громче, чем вой волчьей стаи, и я представила всё то, что сделаю с Энгелем. Всё своё возмездие, которое я обрушу на него за то, что он сделал со мной… и с моими друзьями.

Этого толчка мне и не хватало, чтобы покончить со всем этим.

Я нырнула вперёд и сбила его с ног, прижимая к земле. Вцепившись друг в друга, мы переворачивались, стремясь взять вверх, пока не врезались в дуб. Через несколько секунд он уже стоял на ногах, я напротив него, а вокруг — Армагеддон.

Осторожная улыбка пересекла его лицо, тогда как его глаза не отрывались от меня.

— Удивительно, правда?

— Что именно? — спросила я, пока всё остальное померкло, превращаясь в фоновый шум.

— Как далеко мы зашли, ты и я, — он окинул меня неторопливым взглядом, словно бы у нас ещё был вагон времени. — Должен сказать, в этом свете, ты выглядишь в точности, как твоя мать.

Я сжала челюсти.

— Ты ничего не знаешь о моей матери.

— Я многое знаю о твоей матери. В конце концов, я её породил.

Я поколебалась. По позвоночнику пробежал холодок от его слов. Но только на мгновение, а затем я поняла его замысел. Он пытался отвлечь меня — вновь сорвать мои планы. Только на этот раз я ему не позволю.

— Мерзкий лжец. Но тебе недолго осталось.

Его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

— Возможно, моё время, и вправду, подошло. Но ты не можешь отменить то, что уже сделано, дитя. Слишком поздно. Врата были открыты.

Я не ответила ему. Не ответила, потому что больше не слушала. Единственные слова, которые сейчас имели значения, произносили царапающие шепотки под моей кожей.

Убей его.

Сейчас же убей его.

Я оттолкнулась от земли и накинулась на него, одним лёгким рывком сбивая его с ног. Его зубы клацнули рядом с моим ухом, обещая верную смерть, но он не подберётся ближе, чем я ему позволю. Перевернувшись, я села на него, и он ответил кулаком в мою челюсть. Но я едва это почувствовала.

Нет ничего, что могло бы мне сейчас навредить.

Ничего, что могло бы остановить меня от того, для чего я была рождена.

Я ударила его открытой ладонью, а затем сжатым кулаком. Его голова дёрнулась от удара, и часть меня засияла от восторга. Я снова врезала ему, и ещё, обрушиваясь на него кулаками, пока кровь не начала течь из каждого отверстия на его лице. Я хотела расчленить его, разорвать на части, отрывая кусочек за кусочком. Жажда мести в моём сердце требовала, чтобы его смерть была медленной и мучительной, чтобы я отвела его в то самое подземелье, где он держал меня, и заставила его страдать в тысячу раз сильнее, чем если просто убью его прямо сейчас.

Но я отгоняла от себя эти мысли. Я не могла позволить себе поддаться опасным эмоциям и рисковать тем, что он вновь ускользнёт. Нельзя обдумывать. Нельзя сомневаться. Нельзя колебаться. Я пробила его грудную клетку, разрывая кожу и мышцы, ломая кости, пока не дотянулась до его бьющегося сердца, и затем вырвала его. Струйки крови стекали по моей руке, пока я наблюдала за тем, как он иссыхает прямо у меня на глазах.

И вот так всё закончилось.

Энгель был мёртв.

Издалека до меня доносились крики его приспешников, призывающих друг друга бросить павшего короля и его замок. Я слышала топот их ног, пока они разбегались во все направления, спасая свои шкуры. Те, что оказались самыми верными (или самыми тупыми), остались и вскоре оказались разорваны на ошмётки Домиником-волком.

Каким бы прекрасным ни было это зрелище, я не стала смотреть на эту резню, чтобы насладиться их поражением.