ГЛАВА 21. КРУШЕНИЕ ЗАМКА ИЗ ПЕСКА

Дождь стучал по окнам, как будто когтями существ из подземного мира. Трейс и я стояли в комнате в полной тишине, разделяемые одними только моими внутренними демонами. Облегчение, что я, наконец-то, сказала ему правду, так и не наступило. Возможно, потому, что в ответ я получила только выражение мучительной боли разбитого сердца на его лице. Самое смешное — я ведь знала, что так будет. Я представляла этот миг в своей голове десятки раз, но вживую это оказалось намного, намного хуже всего того, что мне удавалось вообразить.

— Прости меня, — мои слова были слишком слабыми, чтобы оказать хоть какое-то воздействие на него. Я рассказала всю правду, и теперь пришло время пожинать плоды. — Знаю, уже ничего не исправить, но хочу, чтобы ты знал, что я никогда не хотела сделать тебе больно.

Он не ответил. Он даже не смотрел на меня. Его руки свисали по бокам, а самые прекрасные глаза были направлены вниз, скрытые густыми тёмными ресницами, за которые большинство девчонок убили бы.

— Всё, что я сделала, было ради того, чтобы выжить… чтобы вернуться к тебе.

Он поднял глаза на меня. Комната вокруг слегка покачивалась, пока я пыталась выяснить, что происходит у него в голове. Возможно, он проклинает тот день, когда я вошла в его жизнь. И кто может его в этом винить? Я же ходячая катастрофа. Всё, что оказывается рядом со мной, разрывается на миллион лоскутков и уносится ветром.

— Если ты хочешь, чтобы я ушла, я пойму, — сказала я, заламывая пальцы. — И не буду тебя винить.

Он покачал головой, но так и не произнёс ни слова.

Напряжённая тишина вновь повисла в воздухе, как старая подруга, оборачиваясь вокруг наших тел и увеличивая дистанцию между нами.

— Трейс? — я сделала маленький шажок к нему, но он выставил руку вперёд, останавливая. Боль в его глазах была почти осязаемой, я как будто погружалась в неё с головой. — Ты можешь сказать хоть что-нибудь?

Его грудная клетка порывисто вздымалась, он сжимал и разжимал челюсть.

— Как долго?

— Что как долго?

Он стиснул зубы.

— Как долго он кормился тобой?

Я опустила глаза. Боже, я даже не могла смотреть на него, когда отвечала на вопрос:

— Почти всё время.

— Скажи мне, что ты не пила его кровь, Джемма. Скажи хотя бы, что до этого не дошло.

— Я… — мне отчаянно хотелось сказать ему это, чтобы подарить ему крошечный огонёк среди той тьмы, в которой я его погребла. Но я не могла дать ему желаемого ответа. — Прости.

— Я убью его, — его голос стал настолько низким и угрожающим, что у меня волосы на затылке встали дыбом. — Я вырву на хрен его сердце.

Внутри меня поднялась паника.

— Доминик не виноват, Трейс. Пожалуйста, только не срывайся на нём.

Он моргнул, но я была настолько охвачена страхом, что не догадалась почему.

— Он всего лишь сделал то, о чём я его попросила. Даже когда я попыталась поцеловать его, он отказался. Он никогда не пользовался…

— Прекрати, — резко оборвал он меня, растирая виски, как будто пытался стереть картинку из головы. — Я могу стерпеть много дерьма, Джемма, но только не стоять здесь и слушать, как ты его защищаешь.

Я захлопнула рот, осознав его слова. Ну как можно настолько не иметь эмпатии?

— Я… прости меня, — опостылевшее слово снова показалось пустым и бессмысленным. Так, хватит уже говорить ему всякую хрень. Эти бесполезные слова звучат почти как оскорбления, когда я говорю их ему.

— Прямо сейчас я не могу этого сделать, — сказал он, обхватив ладонью заднюю часть своей шеи.

— Что я могу для тебя сделать?

— Ты уже доста… — он оборвал себя на полуслове и зажмурился, отлучая меня от красоты, которую я больше не заслуживала видеть. — Слушай, дай мне минуту, ладно? У меня начинает болеть голова.