— Я позвонил ей, как только узнал сам, — он бросил взгляд на Доминика, давая понять, кто именно оповестил Габриэля обо всём случившемся.

— Я посчитал, что у него есть право знать, по крайней мере, что ты жива, — признался Доминик. Он хотел, чтобы это прозвучало небрежно, но я-то знаю, что за этим стоит нечто большее. Хоть он и не доверял брату, когда дело касалось Совета, он всё же знал, как много значит для меня Габриэль, и понимал, что тот волновался за меня.

— Спасибо, — кивнула я Доминику и снова повернулась к Габриэлю, горя желанием расспросить его. — А что насчёт Совета? Они знают?

Он покачал головой.

— Я им ничего не сообщил, — его взгляд стал жёстче, когда он добавил: — Доминик рассказал мне, что случилось тем вечером на вечеринке. Я… не знаю, что сказать.

— Так ты тоже думаешь, что за этим стоят они?

Я уже не сомневалась, но мне хотелось выяснить, на чьей стороне он.

Габриэль помрачнел.

— Никто другой этого сделать не мог, — ответил он и виновато опустил голову, как будто кровь была и на его руках. — Если бы я только знал, что они затеяли…

— Конечно, — быстро перебила я. Ему не нужно оправдываться передо мной. Я уверена, что он попытался бы им помешать. Или, по меньшей мере, предупредил бы меня.

— И какова официальная версия? — спросил Трейс. Он стоял, прислонившись плечом к косяку, скрестив руки на широкой груди. — Я не смог добиться прямого ответа, ни от кого.

— Я тоже, — сказал Габриэль и снова повернулся ко мне. — Тебе присвоили статус «На задании» на следующий же день после того, как ты пропала.

— Что это значит?

— Это значит, что они пытаются замести следы, — ответил Трейс. — Выставить всё так, будто ты отправилась на официальное задание, чтобы никто не заподозрил их в твоём исчезновении.

— Это правда? — я взглянула на Габриэля в поисках подтверждения.

— Похоже на то, — его взгляд потяжелел от сожаления.

Поверить не могу, насколько далеко они готовы зайти, чтобы избавиться от меня, а затем скрыть правду. Если раньше у меня были какие-то сомнения, то сейчас они испарились. Совет стоял за моим нападением — в этом я была уверена, — и как только они узнают, что я всё ещё жива, то обязательно постараются закончить начатое.

Единственный способ избавиться от хвоста — это полностью уничтожить угрозу, которую я несу в себе. К сожалению, есть лишь два способа это сделать: либо я умру ради всеобщего блага, либо отправлюсь в Ад и прикончу самого дьявола.

Бл… Серьёзно.

Я втянула воздух и попыталась взять себя в руки. Нужно сосредоточиться и решать проблемы по мере поступления, не то я рискую полететь в чёртову бездну вниз головой.

— Они говорили что-нибудь про небо? — спросила я в надежде, что у него есть полезные сведения о том, к чему нам надо быть готовыми.

— Совет заперся прошлой ночью. Никто не может ни войти, ни выйти из Храма.

Мои глаза округлились.

— Всё настолько плохо?

— Похоже, что стены, отделяющие наш мир от других, дали трещину. В частности, Сангвинариум начал просачиваться в нашу реальность. Отсюда алое небо и разгуливающие средь бела дня Воскрешённые.

— О Боже, — я знала, что всё плохо, но не думала, что прям конец света. Я опустилась обратно на диван, поскольку ноги отказались слушаться. Кажется, у них уже входит в привычку подводить меня в худшие моменты.

— Они не уверены, как это произошло, но их лучшие Высшие Заклинатели работают день и ночь, пытаясь восстановить стены, — продолжил он без единой эмоции в голосе. — Радует только, что смертные этого не замечают.

— Да, мы так и подумали, когда заметили, что утром на улицах не творилось настоящего безумия, — отметил Трейс, переводя взгляд с меня на Габриэля. — Все заняты своими делами, покупают себе капучино и прочую хрень.

— Лучше бы это было не так.

— Почему? — спросила я озадаченно. Вот только массовой истерии нам не хватало.