— Не надо, — он резко остановился и развернулся ко мне лицом. Его челюсть была напряжена, а губы сжаты в жёсткую, непреклонную линию. На это уже было больно смотреть, но его глаза… Его глаза отражали, как он разорван на куски и вывернут наизнанку. — Ни одного грёбаного слова об этом, Джемма.
Его ядовитый тон ранил сильнее пощёчины.
— Пожалуйста…
— Я серьёзно, — сказал он, делая шаг ко мне. Он стоял так близко, что носки его ботинок почти наступали на мои. — Я максимально близок к тому, что бы вырвать его блядское сердце из груди. Понимаешь, о чём я говорю?
Широко распахнув глаза и потеряв дар речи, я втянула нижнюю губу и кивнула.
Его взгляд непроизвольно опустился к моим губам, хотя плечи всё ещё были напряжены, а дыхание оставалось тяжёлым. Он явно изо всех сил пытался взять себя в руки.
После небольшой паузы его плечи слегка поникли.
— Слушай, я знаю, что это не твоя вина. Знаю, что всё дело в кровной связи, и пытаюсь справиться с этим, как могу. Но мне всё ещё трудно сдержаться.
И снова он страдает из-за меня. И снова я сделала его жизнь чуть-чуть тяжелее. Чуть-чуть отстойнее. Я зажмурилась, пытаясь не дать мучительному образу его глаз, отражающих боль, закостенеть в моей памяти. Как будто мне мало причин ненавидеть своё существование.
Он поднял мой подбородок, завладевая вниманием.
— Единственное, что мне помогает, это уверенность в том, что в итоге мы будем вместе. Потому что то, что у тебя с Домиником, это не по-настоящему, — он понизил голос, чтобы никто, кроме нас двоих, не мог услышать. — Это всего лишь хренов магический обман, к которому он принудил тебя, пока ты не заметила.
Часть меня с отвращением восприняла эту краткую версию того, что происходит между мной и Домиником.
— Но то, что есть у нас, то, что мы чувствуем друг к другу…. Это настоящее, Джемма.
Мои губы раскрылись, чтобы ответить ему что-то, сказать, как много он на самом деле значит для меня и что я сожалею о всей той боли, которую я ему причинила, но не смогла выдавить ни звука, даже под страхом смерти.
Он наклонился и оставил нежный поцелуй на моих губах.
— Я знаю, что ты любишь меня, Джемма, даже если ты об этом не говоришь. И я знаю, что мы будем вместе, даже если ты в это не веришь, — сказал он, проводя большим пальцем по моей щеке. — Если через это нужно пройти, чтобы быть с тобой… чтобы в итоге быть вместе, то я сделаю это.
Мои коленки подкосились, но он тут же поймал меня, помог устоять на ногах, как всегда это делал.
— Это так не должно быть, — я опустила голову, понимая, что любовь не должна причинять боли. Даже если я и не делала этого намеренно, он тем не менее страдал из-за меня. Совершенно того не заслуживая. Он достоин солнца, луны и неба в алмазах. А не вот это вот всё. Не меня.
— Тогда как оно должно быть, Джемма? — один из уголков его губ дёрнулся вверх. — Как ты хочешь, так мы и сделаем. Создадим свой собственный рай.
Я вскинула бровь и улыбнулась.
— Вот так просто?
— Вот так просто.
Я приблизилась к нему и обвила руками его талию.
— Я, честно, не знаю, как ты всё это терпишь, когда я сама себя ненавижу в такие дни, — призналась я, стараясь говорить максимально ровно… и максимально искренне. — Но обещаю тебе, Трейс Макартур. Однажды я сделаю так, чтобы оно того стоило. Однажды я стану той, кто заслуживает быть рядом с тобой.
Даже если это будет последним, что я сделаю в своей жизни, я всё равно выполню это обещание.
— Обязательно выполнишь, Джемма, — он наклонился ко мне и коснулся моих губ, как художник кистью оставляет след на полотне. — И может быть тогда ты поймёшь, что ты уже та самая.
Он жадно поцеловал меня, унося из этого места и времени в другую реальность, не такую осязаемую, но полную надежд на счастливое будущее. В это мгновенье я перестала ждать заветного «и жили они долго и счастливо». Я уже оказалась там.
Зазвенел колокольчик входной двери, но ни я, ни Трейс не остановились, чтобы посмотреть, кто там. Я смутно слышала, как продавец здоровается с кем-то, пока ладонь Трейса скользит вниз по моей руке и затем вокруг талии.
Странное чувство сжимает мои внутренности, собираясь в центре, как интуитивное предупреждение, никак не связанное с Трейсом или с тем блаженством, которое дарил он мне своими губами. Нет, это был сигнал об опасности, моя врождённая способность. Я вся напряглась, уже зная ответ.
Воскрешённый.