Я вздрогнула.

— Про меня?

Это невозможно. Она не должна была помнить меня. Я об этом позаботилась, попросив Доминика стереть все её воспоминания обо мне. Для её же собственной безопасности, для её же блага. Чтобы история с ней и Энгелем никогда не повторилась.

Так как, чёрт побери, она может спрашивать про меня?

ГЛАВА 28. ЗАКАДЫЧНЫЙ ДРУГ

Густой туман накрыл Холлоу Хиллс к тому времени, как мы с Трейсом оказались у больницы Роял-Хоуп. Габриэль высадил нас в безлюдной части Хоторна, чтобы Трейс мог телепортировать нас прямо к своей машине, тогда как Габриэль и Доминик поедут обратно на внедорожнике. И хотя моё тело против разлуки с Домиником, уши рады, что могут, наконец, отдохнуть от бесконечных перепалок. К несчастью, сердце всё ещё колотилось в груди, когда мы вошли в лифт в больнице.

Бен не стал сообщать подробности по телефону, что могло означать как то, что рядом с ним находился кто-то непосвящённый, так и то, что всё настолько плохо, что об этом лучше узнать лично. Я молилась, чтобы это был первый вариант.

— Палата три-одиннадцать, — сказал Трейс.

Я выскочила из лифта, едва двери начали открываться, и сразу же заметила родителей Тейлор в конце коридора. Они беседовали с врачом, вероятно, пытались разузнать о состоянии Тейлор. Брови миссис Валентайн были сведены вместе так сильно, что чуть ли не сливались. Это значит ничего хорошего. Я пронеслась мимо них, даже не бросив «здрасте», и ворвалась в палату Тейлор.

Она сидела на больничной койке, опираясь на приподнятые подушки. Её васильковые глаза были открыты, она о чём-то тихо разговаривала с Беном. Мой взгляд зацепился за царапины и синяки на её лице, но в целом она выглядела хорошо, а самое главное, она была жива. Моя десятибалльная паническая атака тут же снизилась до четырёхбалльной.

— А вот и они, — Бен поднялся со стула. — Почему так долго?

— Надо было сначала добраться до моей машины.

Трейс и Бен стукнулись кулаками, пока я осторожно приблизилась к койке Тейлор. Учитывая, что она не должна была обо мне помнить, я непонимала, что здесь делаю и что ей сказать. Или почему она смотрит на меня так, будто хочет выцарапать мне глаза.

— Эм, привет, — прозвучало странно, словно вопрос, который я слишком боюсь задать. Правда в том, что я чувствовала невероятное облегчение, увидев её живой и невредимой, но её убийственный взгляд действовал мне на нервы.

— Привет? Это всё, что ты хочешь сказать? Серьёзно? — она не дожидается ответа. — Ты стёрла всю нашу дружбу и теперь просто «приветкаешь» мне?

Мой рот непроизвольно открывается и закрывается, как у рыбы без воды. Как, чёрт возьми, она об этом узнала?

— Я не… Я не знаю… — я покачала головой и беспомощно оглянулась на Трейса, надеясь, что он придёт мне на выручку.

Трейс встал рядом со мной и положил руку на мою поясницу.

— Ты помнишь Джемму?

— Конечно, помню. Она моя лучшая подруга. Хотя раньше я думала, что лучшие друзья не стирают друг другу воспоминания, чтобы другой их забыл. Но если уж кто-то так делает, то он явно должен сказать что-то более весомое, чем «эм, привет».

— Ты можешь перестать повторять это? От твоих слов я начинаю чувствовать себя дурой.

— Вот и отлично.

Я пыталась спрятать улыбку, но она отказалась скрываться. Смешок вырвался из меня в тот же момент, когда уголки губ Тейлор дёрнулись вверх.

— Это не смешно, — возмутилась она, не в силах удержать серьёзное лицо. — Хватит ржать!

— Я пытаюсь, — но на деле совершенно с этим не справлялась. Слишком поздно, смешок превратился в целый взрыв хохота.

И уже через две секунды она смеялась так же громко, как и я, а затем мы обнялись и уже вдвоём дико хохотали, как парочка лучших друзей, решивших поехать кукухой вместе.

Мама Тейлор влетела в палату, монобровь так и не желала разделяться.

— Что здесь происходит? Всё хорошо, милая?

Тейлор махнула рукой, и я закрыла рот ладошкой, чтобы не заржать ей в лицо, как ненормальная.

— Всё в порядке, мам. Всё отлично.